Университет в лицах: Андрей Иванович Виноградов
- 4 декабря 2020
5406
Мурманский арктический государственный университет совместно с региональным отделением Российского общества «Знание» продолжает реализацию медиапроекта «Университет в лицах». На протяжении года мы рассказываем о преподавателях и учёных, которые работают в опорном вузе и активно вовлечены в образовательную и исследовательскую деятельность. Ведь за каждым выпускником, за каждой опубликованной статьей, каждым исследованием стоит человек.
В финальный месяц учебного года героем проекта стал доктор философских наук, профессор, директор Социально-гуманитарного института МАГУ Андрей Иванович Виноградов. Мы поговорили о философском познании личности и человечества, стиле преподавания Сократа, студенческих чувствах, которые переросли в счастливую семейную жизнь и многом другом.
Андрей Иванович, с чего начался Ваш педагогический путь? Почему уделяете особое внимание именно философии?
Изначально я собирался поступать на философский факультет Ленинградского государственного университета. Но в то время в ЛГУ принимали преимущественно членов партии или тех, кто имеет трудовой стаж. Поэтому я поступил наш вуз, который тогда был педагогическим институтом. При этом я всегда любил философию, и значительную часть времени учебы уделял именно ей. Даже когда все мои однокурсники писали курсовые работы по истории, деканат издал распоряжение: «Студент Виноградов пишет работу по философии». Моя первая научная работа во времена студенчества была посвящена истории решения проблемы смысла жизни. Философией занимаюсь и сейчас и, надеюсь, буду продолжать делать это и дальше. В школе я любил естественные науки, увлекался физикой и химией, но всегда чувствовал недостаток конкретных знаний. Хотел понять для себя саму суть явлений, познать не просто законы, открываемые отдельными науками, а законы, касающиеся всего в мире, в их взаимосвязи. А это как раз изучает философия.
Как Вы думаете, в наше время философия актуальна?
Она была, есть и будет актуальна. Если человек не может решить для себя принципиальные вопросы, то ему не удастся решить частные. Для примера можно даже рассмотреть мою первую курсовую работу.
«Если у жизни нет смысла, то в ней бесполезно что-либо выстраивать. Необходимо понять, в чем он заключается, а затем заполнить им свою жизнь и сделать ее осознанной, а не биологической, как у животных»
Любой человек рано или поздно задается вопросом об этом поиске, этим мы и отличаемся от других существ, поэтому философия никогда не утратит свою значимость.
Чему посвящены Ваши дальнейшие научные публикации? Есть любимая тема для исследований?
Моя любимая тема — философия субъекта в различных областях деятельности. Это понятие обозначает не только человека. Мои кандидатская и докторская работы были посвящены субъектам истории. В кандидатской изложен первый подход и попытка осмыслить, что такое субъект истории. А в докторской была выработана концепция субъекта истории, рассмотрено, кто в принципе может быть таким субъектом: человек, народ, цивилизация, человечество. Проблема заключается в том, что обычно их отделяют друг от друга. Субъективисты считают, что историю определяет человек — крупная харизматичная личность, которая вдохновляет на достижения других людей.
Цивилизационное направление ставит в центр рассмотрения крупные социальные общности: народы, культуры, этносы и т. п. Например, Лев Николаевич Гумилев видел в истории движение этносов, которое порождается космическим излучением. Благодаря этому воздействию появляются пассионарии — люди, одержимые идеей, под руководством которых совершаются революции, устраиваются войны и другие социальные катаклизмы. Есть и другая точка зрения: каждый этнос в ней рассматривается как проявление человечества в целом. Здесь субъект истории — все человечество.
Какой же точки зрения придерживаетесь Вы? Отдельный герой или совокупность народов действительно управляют миром?
Суть моей концепции заключается в том, что все субъекты нельзя отрывать друг от друга. Недопустимо абсолютизировать что-то одно: личность, народ или человечество. Это взгляды на один субъект, но с разных сторон. В знаменитой древней притче три слепца изучали слона. Для одного он был схож со змеей (хобот), для другого — с колонной (нога), для третьего с веревкой (хвост). Они все были по-своему правы, но это лишь части одного и того же слона.
Для понимания субъекта истории я применил принцип дополнительности, созданный в 1927 году Нильсом Бором. По его мнению, увидеть картину в целом мешает узость нашего мышления, привычка видеть во всем только одну сущность. Ученый доказал, что свет одновременно является и потоком частиц, и потоком волн. На мой взгляд, этот принцип открывает возможность многомерного понимания субъекта истории.
Сейчас я также увлекся субъектом права. Важно выяснить, где проходят его границы, кто может им быть. Например, в некоторых западных странах, люди оставляют наследство не родственникам, а своим питомцам. Кошка может стать наследницей шикарного дома с прислугой. Возникает вопрос: животное — субъект права? С моей точки зрения — это нонсенс, потому что им может быть только человек. Моя стратегическая цель — создание научной школы, посвященной субъекту во всех его проявлениях. Вопрос этот сложный и запутанный. Он до сих пор остается открытым.
Как бы Вы охарактеризовали свой стиль преподавания?
Еще до работы в университете, обучая школьников, я стремился к диалоговому стилю. Не люблю вещать и изрекать истины в последней инстанции, это не мое. Считаю, что философия может существовать только в формате беседы.
«Мне импонирует стиль Сократа. До нас не дошло ни одной строки написанной им лично, потому что он считал поиск истины живым, творческим делом»
Если остановить жизнь, наступит смерть. А диалог — это не остановка, а развитие, поиск, спор. Занятия стараюсь проводить так, чтобы заинтересовать студентов.
Нужно ненавязчиво побудить к размышлению о проблеме, а не настроить на то, что знания важны для хорошей оценки на экзамене. Важно не заученно отчитаться перед преподавателем, а научиться оперировать этими знаниями, чтобы они помогли в жизни и работе. Именно поэтому я очень люблю преподавать логику. Ведь она представляет собой инструмент мышления. Когда студенты изучают логику, очень приятно наблюдать, как к концу курса они начинают применять знания, получать результаты и доказывать свою точку зрения в том материале, который интересен студенту. Это очень ценно и, по сути, представляет собой сверхзадачу образования.
А каким был Ваш первый наставник в педагогической деятельности?
Первый урок благодаря своему наставнику я провел еще на практике в институте. Могу сказать, что в профессию вошел легко. Долгое время министром образования в Мурманской области была Наталья Николаевна Карпенко. А, когда я был студентом, она работала школьной учительницей, и я проходил у нее практику. Наталья Николаевна была в положении, ждала дочь. Увидев во мне интерес к преподаванию, она иногда говорила: «Проводи урок сам, ты все знаешь». Максимально продуктивной методикой для учителя в то время считались опорные конспекты, в которых материал урока изображался в виде структурных схем. Мы с Натальей Николаевной часто вместе что-то придумывали, чертили, готовясь к занятиям.
Когда она стала министром, мы встретились в филармонии. Состоялся такой диалог:
— Наталья Николаевна, я всем рассказываю, что моим руководителем практики была нынешняя министр образования.
— Да? Андрей Иванович, а я всем рассказываю, что я руководила самим профессором Виноградовым!
Андрей Иванович, а если не научная деятельность, чему бы Вы посвятили профессиональную часть жизни? Была какая-то детская мечта «Кем я стану, когда вырасту»?
В детстве хотел стать врачом. У меня есть родственники, связанные с медициной, и мне хотелось повторить их путь. Но все равно представлял себя не хирургом, а, скорее, психиатром, чтобы иметь дело с общением и проблемами людей в этой области. Но возобладала наука. Как я уже рассказывал, всегда была интересна философия. Нравился предмет обществоведение в школе, потому что этой сфере знаний в нем уделялось значительное место. Будучи учителем, создал философский кружок, на факультативе мы со старшеклассниками разбирали, так сказать, вопросы жизни.
Не отходя от детских воспоминаний, расскажите о Ваших родителях. Откуда Вы родом?
Я родился в Кировске. Моя семья интернациональна. Папа — наполовину русский, наполовину азербайджанец. Мама — немка. Отец воевал, а вернувшись с войны обратно в Кировск, встретил свою будущую супругу. Только что воевал с немцами и женился на немке! (смеется) Мама приехала на Север с Поволжья, росла в детдоме. Как Вы понимаете, я вырос в интернациональной обстановке. До сих пор люблю разнообразие, встречу разных культур и традиций, так как привык к этому с детства.
«Люди разных национальностей дополняют друг друга, несмотря на то, что бывают очень несхожи в некоторых моментах»
Родители любили друг друга и именно в такой атмосфере я вырос. Они считали: «Самое главное для нас — это дети». У меня есть брат, старше меня на 9 лет. Моя собственная семья не перестала быть многонациональной, моя супруга — татарка. В детстве думал, что женюсь только на немке, как отец, для меня было привычно и понятно стремление к порядку и определенности во всем. Но потом почувствовал, что моя судьба — Светлана Аюповна. Она именно такая. А, самое главное, что у нас есть общность интересов — мы оба любим науку. Наверное, два доктора наук в одной семье — это перебор! (улыбается) Но, на мой взгляд, люди, поженившись, разочаровываются именно из-за отсутствия единства. Нам же всегда интересно друг с другом: мы часто обсуждаем научные проблемы. У нас взрослый сын, его зовут Эльдар. Он выбрал преподавание иностранных языков в качестве своей профессии. Пошел по стопам мамы, преподает английский.
Как Вы впервые встретились со Светланой Аюповной?
Мы познакомились еще в студенчестве, учились в одной группе. Я поступил в университет, но после первого курса ушел в армию. Нет, не потому, что плохо учился. В 1983 вышло постановление о призыве в армию первокурсников. Когда вернулся, то попал в группу, в которой училась Светлана Аюповна. Мы дружили все годы учебы, устраивали атеистические КВНы, ездили на научные конференции в Ленинград.
«Поженились на последнем курсе. Нам назначили дату свадьбы — 15 апреля. А буквально через несколько дней мы узнали, что именно в этот день состоится распределение в институте»
В то время по окончании обучения все выпускники должны были направиться на работу в назначенные учреждения. И вот после церемонии мы вышли из ЗАГСа: я в черном свадебном костюме, моя супруга в белом платье и фате. Сели в «чайку» и поехали на Егорова, 15 на распределение рабочих мест. Я был где-то на пятом месте по успеваемости, а Светлана Аюповна — лучшей студенткой в группе, поэтому мы могли выбрать любые места для работы. Но учреждения Мурманска присылали заявки уже на конкретных студентов. Если бы мы выбрали их, то мы забрали бы их у своих сокурсников. Поэтому сказали, что ни на что не претендуем и готовы работать где угодно, лишь бы было два места. Они оказались в Мончегорске. Там мы прожили счастливые пять лет, в этом городе родился наш сын, а мы выросли в профессиональном плане.
С какими трудностями столкнулась молодая семья педагогов в чужом городе?
«Мы приехали в город, где не было ни друзей, ни знакомых. Друг для друга мы были единственной опорой и поддержкой. Это сыграло большую роль в укреплении семьи на начальном этапе»
Конечно, было трудно, когда родился Эльдар. Бабушек и дедушек рядом не было. Старался помочь жене и, чтобы она хоть немного поспала после ночных укачиваний, уходил гулять с ребенком. Все равно эти годы вспоминаются по-доброму, несмотря на трудности.
В родной университет вернулись, отработав в Мончегорске положенные пять лет?
Да, через пять лет работы учителем мне предложили трудоустроиться в институт повышения квалификации работников образования на кафедру философии. А Светлане Аюповне одновременно со мной предложили работу в нашем университете на кафедре иностранных языков.
Это была счастливая случайность?
Как философ, я считаю, что в каждой случайности есть определенная закономерность. Дело в том, что, работая в школе, мы всегда проявляли интерес к университету. Приезжали на конференции, выступали, поддерживали отношения. Нашу заинтересованность заметили заведующие обеих кафедр. Просто так такие предложения не последовали бы. Не прилагая усилий, достичь чего-либо невозможно. Получается, что историю я преподавал только эти пять лет в школе, а, начиная с 1994 года, занимаюсь философией.
«Центральным объектом для моих исследований всегда остается человек и его проявления, в этом плане я храню постоянство»